Пансион благородных ведьм. Многосерийный роман. Фемдом. Продолжение

Глава двадцать третья. Держи меня, соломинка, держи…

- Что будем делать, пацаны? – спросил Стремяга, наблюдая, как огромные океанские волны с шумом обрушивались на песчаный пляж, и стремительным накатом устремлялись всё ближе к первым кустарникам прибрежной рощицы. – Похоже, начинается большой шторм, и, похоже, нас ещё немного потренируют, прикроют всякими колдовскими штучками и защитными заклинаниями, да и бросят вместе с этим штормом на позиции взбунтовавшегося отряда. Чо думаете по этому вопросу?
Его друзья, сидевшие рядом, и также грустно наблюдавшие за всё более нарастающим разгулом стихии, не спешили с ответом. Все понимали, что он прав, но никакой конструктивной программы ни у кого, разумеется, не было.
- Ты думаешь, Костя, это наши поднимают этот шторм? – спросил Славик. - Хотят смыть их лагерь в пучину, а нам останется только зачистку провести?
- Не исключено, - флегматично отозвался вместо Стремяги Кроха. – Я бы так и сделал. Нас ведь мало для лобовой атаки, а вытаскивать захлебнувшихся и вязать их на берегу, мы вполне сможем. Сможем и к крестам их прибивать…
- Чего?! – выпучил глаза Костя, взглянув в упор на Кроху. – Ну ты и маньячело!
- А что такого? – не отрывая взгляда от пенящихся волн, переспросил Кроха. – Мы ведь сейчас косплеем восстание Спартака, если мне не изменяет память. Мы – преторианцы. Они, соответственно, восставшие рабы… Так что нам предстоит их пришпиливать к крестам. Как бабочек. Булавками. Так что готовьтесь, парни…
И ни намёка на улыбку на его лице не было. Кроха говорил слегка задумчиво, но вполне серьёзно.
- Ну не к крестам, слава богу, а к перекладинам… - уточнил зачем-то Славик.
- Слава богу, - глухо отозвался Кроха. – Хотя наши могут поглумиться по полной, и поставить кресты.
- Могут, - коротко вздохнул Стремяга. – Наши всё могут. Но нам-то что делать? Там же Паха.
- Паху, думаю, распинать не станут, - уверенно заявил Славик. – Его милфа в любом случае спасёт. Он ей всё ещё нужен. Для личных целей. Заметили, как она похорошела в последние несколько месяцев?
Кроха кивнул.
- Заметили, не волнуйся. - Устало усмехнулся Костя. - Это ещё Эллочка тогда в сауне говорила. Паха для милфы как омолаживающий ягнёнок. Она его кровью себе молодость возвращает. Так что парень ещё поживёт, по крайней мере, до следующего года…
- Может и дольше, - проявил оптимизм Кроха. – Милфе надо как минимум ещё полсотни лет скинуть, а это не хухры-мухры. Ягнёнок должен не просто жить, но и здравствовать. Даже думаю, что она его грудью будет выкармливать…
При этом Кроха сделал такое движение руками, как будто поглаживал свои огромные, размером с дыни, груди.
- Ты, я смотрю, в теме! – привычно подъебнул его Стремяга. – Круто стоишь в этом вопросе! Сколько милфе? Лет сто?
- Восемьдесят пять… - вполголоса ответил Кроха и по его тону все поняли, что дальше обсуждать эти цифры не следует.
- Ладно, - как бы подытоживая, деловито спросил Костя, - так что решили?
- А что мы можем решить? – пожал плечами Кроха. – В первую очередь спасаем Пашку. Остальных вытаскиваем по возможности живыми.
- Живыми? – с сомнением покачал головой Славик и, раскинув руки, прищёлкнул пальцами, карикатурно и цинично изображая распятие. – Солдатиков тебе не жалко?
- Жалко. А ты предлагаешь просто смотреть, как они утонут? В любом случае будем спасать, а там видно будет. По обстоятельствам…
- Шторм будет сильным? – вполне серьёзно, уже без подначек, спросил Стремяга.
Кроха кивнул.
- Если наши его делают, думаю это будет второй ураган Катрина. Как бы Австралию нахер не смыло в унитаз.
Но Кроха ошибался. Никто из старших ведьм пансиона Азалии никакого океанского шторма не делал, и даже его не планировал. Сама директриса вместе с Доротеей и Катериной, стояла в это время на крытой веранде второго этажа школьного особняка и рассматривала в полевой бинокль, отобранный у Захара Иваныча, лагуну, в которой базировался отряд мятежников. Точнее она вглядывалась в самую кромку воды, туда, где всё нарастающие волны, вспениваясь и взмывая вверх, уже накрывали первую зелёную полосу мелких кустарников и небольших пальм.
Там, среди водоворота волн и огромных камней, стояла одинокая коренастая фигура человека с голым торсом, но в камуфляжных шортах. Человек этот совершал какие-то странные, и на первый взгляд нелепые действия. Он вытаскивал из зарослей какие-то большие, белые и продолговатые предметы, дожидался, пока очередная волна отхлынет от берега, и стремительно бросался ей вслед, укладывая навстречу следующей волне свою ношу. Волна накатывала, опрокидывая и сминая самого человека, и, естественно унося с собой брошенный им предмет. Человек упорно поднимался, пошатываясь и мотая головой, и снова и снова устремлялся в заросли, за следующим продолговатым предметом.
- Я так понимаю, он таскает туда черепа аллигаторов? – не отрываясь от бинокля, спросила Азалия. – Это явно жертва богу грома Фарбаутру? Хочет навести на нас этот шторм? Он сумасшедший?
Екатерина в ответ неопределённо шмыгнула носом, кротко вздохнула. Доротея лишь нервно хрустнула тонкими длинными пальцами.
- Силён, однако, - задумчиво, как бы разговаривая сама с собой, продолжила Азалия. – Практически двенадцатибальный шторм вызывает! Надо бы сходить к ним, пообщаться. А то не ровен час, этот дурачок волну высотой с Эмпайр-стейт-билдинг сюда притащит. Сколько народу погибнет на Острове…
- Я пойду! – тут же охотно вызвалась Екатерина. – Пообщаюсь. У меня там кролик в заложниках сидит и что-то нервничает в последнее время. Как бы его там не скушали.
- Угу, - филином ответила ей Азалия, и передала бинокль Доротее.

19.02.2024 в 03:01

Олег, предыдущие главы были на предыдущей версии сайта. Пишите в личку - вышлю общим файлом.

А Екатерина быстро спустилась вниз, в смежные палаты спящих ведьмочек, и остановилась в дверях, прислушиваясь к сонному дыханию юных девушек. Проверяя, не проснулся ли кто. Но дыхание ни у кого не изменилось, значит, все спали крепко. Оно и понятно: раннее утро, а кто ж из добросовестных волшебниц на отдыхе откажет себе в удовольствии поблукать по ночам, а потом поваляться подольше в постели хотя бы до второго завтрака! Каникулы!
Екатерина тихо проскользнула вдоль кроватей светлых, лишь на миг остановившись возле Стеши. Как бы ненароком коснулась рукой лежащей на прикроватной тумбочке Стешиной расчёски, захватив два-три волоска. Прошла и в палату тёмных, залюбовалась разметавшейся во сне совсем ещё малышкой Рикки-Тикки. Поправила её подушку, так же скрытно вытащив из неё пёрышко…
Не хрустнув ни единой песчинкой на полу, вышла в прохладный утренний сад через боковую, потайную дверь.
…А Москвич действительно очень нервничал в эту ночь. Ещё с вечера начинался шторм, и парень никак не мог уснуть, опасаясь, что внезапно поднимется какая-нибудь цунами, и смоет его вместе с лагерем обратно в океан.
Задремал лишь под утро, и тут его стали мучить кошмары. За ним по всему длинному песчаному пляжу гнались… антилопы! Да, именно антилопы – резвые и, как оказалось, весьма умные животные! Они уверенно загоняли Павла к кромке воды и окружали там, наклонив головы и выставив свои рога. И тут он понял, что это сон. Сразу стало легче. Теперь ведь он тут главный! Сон его, а следовательно он, как бенанданте, сможет тут всё контролировать и колдовать на вполне законных основаниях!
Павел тут же постарался для начала успокоить океанские волны. Оказалось, что это не так просто! Волны стали как будто бы живые! Они уворачивались от его «колдовских» пассов руками, шипели, и норовили сбить парня с ног. Тогда он решительно «заморозил» океан. Вот просто взял, и превратил его в ровную гладкую поверхность, представив себе, что это каток.
Получилось. Только пройтись по такому катку было страшновато, к тому же… холодно! Пока Москвич раздумывал, что же делать дальше, сзади послышался заливистый женский смех, и, услышав его, парень похолодел уже изнутри.
Это смеялась Екатерина, его хозяйка и повелительница. Его милфа. Екатерина Великая, - он даже во сне её так про себя назвал. Он подумал, что всё ещё владеет ситуацией, и потому может постараться стать попугаем какаду, и улететь отсюда куда-нибудь в островные джунгли, но ноги его внезапно провалились сквозь лёд по щиколотку, да и замёрзли там, так что даже шагу ступить он уже не мог.
- Не так это просто, мой мальчик, - вполне дружелюбно сказала милфа, и обожгла его голую (а ведь он только что был в тунике!) задницу кончиком своей трости.
«Опаньки! – в ужасе подумал он. – А ведь ведьминской тростью меня ещё ни разу не пороли! Должно быть это адски больно!».
- Точно так, - продолжая улыбаться, ответила милфа, и оказалось, что она прекрасно слышит его мысли.
«Чёрт, потому что это сон! – с досадой подумал он. – Колдовской сон. А здесь она хозяйка, потому что сильнее и бесконечно опытнее меня! Надо как-то вырваться наружу, в реальность!».
- А как? – спросила его Екатерина, прицельным ударом впечатывая трость в его филейные части тела пониже спины. Боль жаркой тугой волной прокатилась по всему телу, колоколом отозвавшись в затылке. – Как выбраться из сонной ловушки, в которую ты сам себя загнал? Ну-ка, вспоминай! Чему вас там ваша Стефания учила, а?
И снова короткий взмах руки, и будто раскалённую добела кочергу приложили к свежей ране на ягодицах. Никаких сил вытерпеть такое у Павла не было, и он заорал на весь океанский простор, распугивая чаек и приближающихся к Острову акул. Мозг лихорадочно перебирал различные варианты действия, но из-за паники, ничего путного предложить не мог. Зачем-то вспомнилось, что в осознанном сновидении обязательно надо считать про себя, чтобы контролировать время, а он забыл, и не считал, и вот потому и потерял контроль над ситуацией…
Ещё удар и теперь нестерпимая боль, словно огненный вихрь окружила всё его тело, и Павел просто сел на жопу, будучи совершенно уверенным, что кожа на ней горит самым настоящим пламенем. Он постарался «затушить» этот огонь об ледяную поверхность придуманного им катка.
Оказалось, что никакого катка нет, а под ногами лишь солёные до невозможности волны, и боль они, разумеется, никак не смогут унять. А напротив – продезинфицируют его раны, принеся ещё более жгучие ощущения.
И вот тут он заплакал. Потому что больше ничего не оставалось делать. Молить о пощаде было бессмысленно – он же сбежал от неё, а кто станет щадить беглого раба? А ещё он вспомнил, что он не просто беглый, а как-никак Спартак-два-ноль! То есть предводитель (мать его!) восставших! А орёт тут как самый позорный поц, пугая прибрежных мартышек и крокодилов…
Екатерина между тем обошла вокруг его обмякшую фигуру и приподняла тростью его подбородок. Заглянула ему в глаза, почти ласково и сочувственно покачала головой.
- Ну что ты, моя девочка! – проворковала она. – Совсем раскисла, я смотрю. При первых же порывах ветра запаниковала. А надо уметь идти до конца. Побег был на пятёрочку, а вот дальше ты меня стала всё больше и больше разочаровывать! Терпи! А то твои новые друзья станут тебя презирать.
С этими словами она приблизила свою промежность к лицу Павла, а когда он зажмурился, полоснула его тростью по лопаткам. Он завыл, а милфа тут же погасила его вой, утопив лицо парня в своём гладко выбритом, мясистом лобке…
Было мокро, жарко и хотелось плакать. Но он знал, что если не станет покорно лизать, то боль станет ещё сильнее. А потом ещё и ещё… И потому он старался. Старался сквозь слёзы. Чавкая, рыдая и презирая себя. И лишь надеясь, что его позор никто из отряда сейчас не видит.
Зря надеялся. Змей и Монгол притаились в прибрежных зарослях и всё прекрасно видели. Милфа, разумеется, почувствовав их приближение, тут же «вытащила» своего бойфренда из его суматошных сновидений, и теперь откровенно позировала перед спецназовцами, демонстрируя им эту экзекуцию. Присутствие не прошеных свидетелей лишь добавляло перчику в её сексуально-садистский кайф.
А позади неё грохотал Индийский Океан, и казалось, что каждая новая его волна стремилась превзойти предыдущую, и смыть наконец-то этот непонятный и никому неведомый островок, существующий тут вопреки всем законам природы и неизвестно по чьей прихоти.
- Не похож он на засланного казачка, - задумчиво сказал Монгол, наблюдая, как милфа охаживает Москвича тростью. – Своих шпионов так не пиздошат. Или, может, провалил задание?
- Хрен его знает, - тихо отозвался Змей. – Может и правда накосячил, а может это она специально для нас спектакль разыгрывает. Чтобы мы в нём не сомневались. Но в любом случае, зачем-то ведь она сюда припёрлась! Зачем?
- Джентльмены! – крикнула им ведьма, стараясь перекрыть голосом шум океанских волн. – Я забираю этого мальчика!
Монгол и Змей, понимая, что она их видит, несмотря на всю их маскировку, вышли из зарослей.
- Увы, ведьмочка, не получится. Парень попросил у нас помощи, и мы не можем его вам отдать. Тем более после того, что мы тут видели… - Змей кивнул на исполосованное тело Павла.
- На нём шесть кровавых рубцов! – негодующе заявил Монгол. – Мне его лечить заманаться, эх!
- Это мой раб! – специально выделяя голосом и интонацией последнее слово, ответила Екатерина. И демонстративно придавила коленом спину Москвича, заставляя того окончательно распластаться на песке. – Я сама его вылечу… Если он того заслужит! – добавила она, скабрезно улыбнувшись.
Монгол горестно сплюнул на песок. На плоском его лице появилась откровенно презрительная гримаса. Он хотел сказать ведьме что-то очень злобное и оскорбительное, но Змей его опередил:
- Здесь нет рабов, барышня. Здесь свободные люди на свободной земле. Впрочем, мы можем его обменять на нашего командира. Если только он сам на это согласится.
Екатерина не обратила на слова Змея никакого внимания. Теперь она обращалась только к Монголу, распознав в нём своего по духу.
- Ты же шаман, Монгол! – сказала она. – Всё прекрасно понимаешь. Ваш командир не сможет от нас уйти, он моментально ослепнет, как только покинет наш дом. Граево Око только так работает – рядом с его хозяйкой. А на расстоянии сотни метров превращается в бесполезную протухшую устрицу.
- Но вы же можете его вылечить? – стараясь не глядеть на позорно валяющегося в ногах у милфы Павла, отозвался Монгол. – Вы же не просто так Захар Иванычу это Око вставили. Наверняка что-то хитрите… Вы же всегда хитрите, ведьмы позорные!
- Я одна такие вопросы не решаю, - переходя на более ласковый тон, ответила Екатерина. – Око сестричек Грай мне не принадлежит, так что мы могли бы обо всём договориться в более спокойной обстановке. Но для начала останови шторм! Ваши ведь пещеры первыми затопит!
- Зато ваше змеиное гнездо смоет на ту сторону! – Монгол с мстительной радостью осклабился, указав большим пальцем себе за спину. - Мы готовы собой пожертвовать, лишь бы вас на этом острове не осталось!
- Злой ты, - как ни в чем не бывало, ответила так же ласково ведьма. – Тогда отпусти Павла, а я здесь с вами останусь, вместо него. У вас в заложницах.
- Ишь, чего надумала! – саркастически ухмыльнулся Змей и покачал головой. – Скажи честно хоть раз в жизни: зачем он тебе?
- Я не могу без него жить, - спокойно отозвалась милфа, и Павел почувствовал, как его словно бы ударило током.
- Она говорит правду, - слегка обескураженным тоном подтвердил Монгол. – Меня не обманешь. Она не врёт.
- Тогда нам и правда есть о чём поговорить, - серьёзно прищурившись, кивнул Змей. – Собирай своих подружек, ведьма, и завтра на закате, мы будем ждать вас на старом ипподроме. Там и потолкуем, если вы, конечно, готовы к серьёзным переговорам.
- Твоё слово! – торжественно, но вместе с тем и как бы печально, закончила разговор Екатерина. И Павел тут же почувствовал, как она исчезла – с него словно бы свалился камень, придавливавший его к земле. И одновременно вернулась боль – это пульсировали вспухшие и кровоточащие рубцы по всему телу.
- Они обманут, - грустно глядя ей вслед, сказал Монгол. – Ведьмы всегда врут. В отличие от демонов, которые всегда говорят правду. Даже обманывая.
- Конечно, - флегматично пожимая плечами, отозвался Змей. – Я для того и предложил им переговоры. Чтобы они расслабились. Когда противник готовится к переговорам, он не готов к бою. Так что пусть сидят и думают, как им завтра нас обмануть. А мы нападём на них сегодня. Ночью…

20.02.2024 в 00:40

Глава двадцать четвёртая. Рогатая Луна

Весь день Павел страдал: рубцы от ведьминской трости воспалились, припухли, и временами спину и бока сводило кратковременной судорогой. Он с сожалением вспоминал, как лечила его милфа дома, на Маркистане. Да, признался он самому себе, забыв, что внутри него сидит ещё ехидная попутчица, да, золотой милфин дождик был бы сейчас ох как кстати! Рубцы бы исчезли за пару часов!
Отрядный колдун Монгол лечить его не соизволил. Сунул какой-то противный, горько-солёный отвар и всё, забыл про Москвича. Сам до вечера плёл из экзотической прибрежной растительности боевые амулеты для всей группы – пояса и маскировочные венки. Сам же тщательно примерял и прилаживал всю эту амуницию на каждом из парней, готовился к бою очень серьёзно и аккуратно.
Вечером, за ужином, Змей довёл до всех новую вводную. С этого момента личные позывные отменялись на время операции. Вместо них каждый получил свой номер. Сам Змей, как временно исполняющий обязанности командира, значился теперь как номер Первый. Монгол, соответственно стал номером Вторым. Мага – Третьим. Андрей из Пацана Вчерашнего превратился просто в Четвёртого. А ещё один взрослый мужчина в очках, имени которого Павел так и не запомнил (кажется его все звали просто Мутный) стал Пятым. При этом распределении Змей на пальцах показывал каждому его номер, не произнося его вслух.
«Удобно и грамотно, - подумал Павел. – Теперь управлять действиями отряда можно молча, пальцами одной руки. Всё-таки выучка у ребят отменная».
- И последний вопрос, - вздохнув, сказал Змей, в упор поглядев на Москвича. – С какого расстояния ведьма гарантированно может взять под контроль человека?
- С расстояния, на котором она сможет увидеть его зрачки, - немного криво сформулировал Павел.
- Ну, то есть метров с трёх-четырёх? – уточнил на всякий случай Змей.
- Да, - Павел уверенно кивнул.
Монгол со Змеем многозначительно переглянулись.
- Всё, всем спать! – гибко поднявшись из позы Лотоса, скомандовал Змей. – Подъём будет ранним и внезапным.
Шторм тем временем нарастал, хотя казалось, что волн выше пяти метров просто не бывает в природе. Отряд во избежание затопления лагеря свернул палатки и переместился в пещеры, укрытые под самым песчаным обрывом. Первым на ночное дежурство был назначен Андрей, и Москвич воспользовался этим, чтобы поболтать с приятелем, поделиться с ним своими сомнениями.
- Ты же понимаешь, что это вероломство, - начал он тихо, как бы опасаясь, что их могут услышать, хотя из-за грохота океанской стихии это было просто физически невозможно.
- Что именно? – искренне удивился Андрей.
- Ну… вот это вот ночное нападение. Нельзя назначать переговоры, и одновременно идти на штурм. Это называется вероломство. Вообще-то это военное преступление.
Андрей возмущённо покачал головой.
- Какое, нахрен, военное преступление? Какое вероломство? Что ты такое несёшь! Вероломство – это плохое слово, это когда враги на нас нападают! А мы… Мы просто применяем военную хитрость! Так все делают!
- Вот из-за таких военных хитростей мы и проиграем, - осознав всю бесполезность дальнейших дебатов, грустно вздохнул Москвич.
- Знаешь, за подобные разговоры, - поигрывая желваками, строго сказал Андрей, - на войне можно схлопотать как минимум яму.
- Слышал, - отозвался Павел. – Вернее читал. Ямы, подвалы, в крайнем случае, могут и коленки прострелить… Ладно, ты меня, Андрюха, извини, если я что-то не то сказал. Скорее всего, ты прав. И будем надеяться, что всё пройдёт удачно.
Он поднялся и осторожно побрёл вглубь пещеры, держась рукой за неровную стенку. Туда, где в тусклом свете свечной лампы спали вповалку остальные бойцы мятежного отряда Витязь, умевшие моментально засыпать по приказу своего командира и не ведавшие вообще никаких сомнений.
…Змей разбудил всех за час до рассвета, едва лишь посветлело небо, и начался прилив. Теперь волны грохотали аккурат под самым обрывом, и подниматься на плато приходилось по узенькой, едва различимой в тропических зарослях дорожке. Все собрались быстро и в абсолютном молчании. Каждый знал свою задачу и свой индивидуальный маршрут. Отряд собрался воедино лишь на несколько секунд, поднявшись на плато, и тут же рассыпался – бойцы поодиночке исчезали в лесной чаще, тая в предрассветном тумане. Каждый боец должен был добраться до ведьминского дома самостоятельно и строго в одно и то же время. Таким образом выследить и перехватить их на маршруте не смог бы никто.
Они всё сделали правильно, спланировали и подготовили операцию как их учили, в соответствии с учебниками и методичками. И никто бы не смог их обвинить в провале этой операции. А то, что это провал, Москвич понял сразу, едва они проникли в сад, скрывавший ведьминский особняк от слишком жаркого солнца и через чур любопытных людских глаз.
И понял он это не умом даже, а своей внутренней зверино-волшебной сущностью, когда увидел, как над самой крышей особняка сверкает полумесяц нарастающей Луны. Этот полумесяц был настолько огромен, что Москвич поначалу даже не поверил своим глазам. Подумал, что это какое-то наваждение, или даже некий особый знак ему лично. Но протёр глаза, пригляделся повнимательнее, и понял что не так с этим небесным светилом, в чём его странность. Месяц висел рогами строго вверх, а его нижнюю половинку временами прикрывали проплывающие мимо темные облака, так что сходство со стилизованным изображением Лукавого было просто фантастическим.
Но задерживаться в саду не стали. Змей на пальцах показал каждому зону его ответственности – проще говоря кому через какое окно штурмовать здание, и коротким свистом дал сигнал к атаке.
В дом они ввалились с трёх сторон, все сразу, одновременно, и ни одна рама, ни одного окошка даже и не скрипнула. Профи! – с восхищением подумал Москвич, залезая последним. В доме было тихо и совершенно пусто. Лишь на двух ближайших к двери кроватях спали две молодые девушки. В полумраке предрассветных сумерек Москвич хорошо разглядел разметавшуюся по подушке рыжую копну волос. Это явно была Стеша. Вторая фигура на соседней кроватке прикрылась тонкой кружевной полупрозрачной простынкой, и под ней угадывалась худенькая фигура Рикки-Тикки. Павел горько вздохнул и утвердительно кивнул Монголу на его вопросительный взгляд.
Ну, вот и всё, - подумал он. Вот тот момент, когда ещё можно всё остановить, замерев в полушаге от роковой черты, за которой твоя жизнь стремительно понесётся под откос. Ещё можно отступить, также тихо уйти отсюда, как пришли, затеряться где-нибудь в джунглях и больше никогда не встречаться с этими проклятыми ведьмами. Можно, в конце концов, построить какую-нибудь шхуну, договорившись с местным населением и попытаться доплыть до ближайших торговых путей…
Но он понимал, что ловушка, которую они сами себе так старательно и упорно строили, уже захлопнулась. Обезьяна ни за что не разожмёт кулак, в который попал апельсин. Этих несчастных ребят ждут такие приключения, о которых они даже не подозревают. И в которые до конца не верят, сколько бы он лично их не предупреждал.
Разумеется, никто не остановился, никто не захотел отступать. По взмаху руки Змея, его бойцы молниеносно бросились на спящих ведьмочек. Перевернули кровати, сбросив тела на пол и, заломив им руки и ноги так, что отчетливо хрустнули молодые косточки, «упаковали» пленниц, связав их «конвертом» - самым болезненным способом, каким обычно фиксируют опасных террористов и диверсантов. Ни вздохнуть, ни охнуть, ни пошевелить даже пальцем. На голову каждой надели специально заготовленный холщёвый мешок, чтобы исключить даже визуальный контакт ведьмы с нападавшими.
Всё случилось за полсекунды, не более. И выполнив задание, бойцы также молча рассредоточились по коридору, заглядывая во все остальные комнаты. Простота и скорость, с которой им всё это удалось провернуть, а также отсутствие остальных обитательниц жилища, внезапно насторожили Змея. Он замер, прислушиваясь и отступая в темноту, потащив за собой Монгола. И вовремя! Внезапно полумрак коридора и комнат разрезали плотные белые тугие лучи света, ударившие в пустоту дома через все окна и центральную дверь. Таким образом, на короткий миг дом осветился нестерпимо белым колдовским светом по сем направлениям так, что спрятаться от его лучей было практически невозможно. Мага и Мутный, попавшие под луч, рухнули молча. Андрей, которого лишь немного зацепило, попытался спрятаться за перевёрнутую кровать и подполз к Москвичу, который просто присел на корточки по старой зэковской привычке.
- Что за херня? – спросил он шёпотом, чтобы не выдать своего волнения.
- Ну, у них есть такие фонарики… - также шёпотом ответил Павел. – Они ими могут парализовать человека.
- Навсегда? Насмерть?
- Не, не думаю. На какое-то время. Что-то вроде шокера. Хотя если в глаза попадёт – может и ослепить. Но точно не знаю…
Едва зловещие белые лучи погасли, Монгол тут же кинулся к лестнице, ведущей наверх, на второй этаж. Змей, сумевший укрыться за полуприкрытую дверь, спросил вполголоса Москвича:
- Подвал в доме есть?
Москвич пожал плечами.
- В любом случае не вариант, - ответил он, откашливаясь после долгого молчания. – Они наверняка закрыли периметр. Не проскочить…
Сверху, видимо с крыши раздался мощный вопль Монгола на непонятном древнем языке. Это не был вопль отчаяния, скорее это было похоже на призыв муэдзина на молитву. Но намного более громкий и надрывный. Через секунду ещё один и ещё…
- Он хочет пригнать сюда шторм? – робко спросил Москвич.
Змей ничего не ответил, лишь мрачно поглядел на Москвича, что-то усиленно соображая.
- Тебя сильно зацепило? – Павел перевёл взгляд на Андрея.
- Левую руку и ногу не чувствую. Словно их нет у меня вообще. Это надолго?
- Хрен его знает.
- Не волнуйся, - внезапно отозвалась одна из пленниц, переворачиваясь и ловко освобождаясь от пут, словно змея. Она стащила с головы мешок и все с изумлением увидели, что это была… сама директриса. Азалия Нероновна, собственной персоной! – Будешь себя хорошо вести – вылечу. А нет, так походишь полу-паралитиком, на тележке покатаешься.
Рядом с ней смеясь и попукивая, также легко и весело зашевелилась и вторая дама. Сердечко Москвича ёкнуло и провалилось куда-то вглубь его естества, когда он заметил, как увеличилась в габаритах её фигура. Мешок также полетел в сторону и его повелительница, великая и ужасная Екатерина Бэнечко, весело крутя головой и отплёвываясь, после пыльного мешка, взглянула на окаменевшего Змея.
- Ну? – спросила она кокетливо. – Чего замер, как таракан при виде тапка? Вы же хотели взять в заложницы пару наших воспитанниц, чтобы вести с нами переговоры. Мы вам облегчили задачу – вот мы в ваших руках. Сразу и заложницы, и начальство. Мы вас внимательно слушаем.
Павел, стараясь не дышать, чтобы не выдать своего присутствия, опустил глаза. Неловкость момента передалась и ему.
- Мы уйдём, - злобно прошипел Змей. – Вы нас больше не увидите.
- Ну иди! – кивнула ему директриса.
И тут же ослепительно вспыхнул белый обжигающий свет, пронзив весь дом насквозь. Змей даже не дёрнулся с места. Дамы продолжали смотреть на него молча, не скрывая своего скепсиса.
- Ладно, - сказала Нероновна, поднимаясь с пола. – Мне надоели ваши скучные рожи. Выходите с поднятыми руками и вставайте на колени. Или на выбор: можете попробовать сразиться с нашими парнями в честном рукопашном бою. Выиграете – можете идти на все четыре стороны. По территории Острова, разумеется! – рассмеялась директриса, не скрывая своего явного сарказма.
Она не спеша, и больше ни на кого не обращая внимания, направилась к выходу. Вслед за ней поднялась и Екатерина.
- Своего мальчика я забираю, - указала она тростью на Москвича. – Надеюсь, никаких возражений на этот счёт не последует?
Змей лишь молча сверкнул глазами, но из своего укрытия за полу-прикрытой дверью, так и не вышел. Москвич понял, что сопротивляться здесь больше никто не намерен. Ну разве что читавший на крыше свои зловещие заклинания Монгол, но его усилия пока никаких ощутимых результатов не давали. Шторм не пришёл на помощь восставшим. Наоборот, - он вроде как бы даже… стихал! Во всяком случае, былого грохота волн уже не слышалось.

20.02.2024 в 14:17

Вот и всё, тревожно подумал Павел. – Закончился мой личный праздник непослушания. Спартак-два-ноль проиграл вчистую. Теперь меня распнут на Аппиевой дороге первым, как самого бестолкового участника отнюдь не самого толкового в истории кипеша.
«Ещё абзац и я расплачусь – как говорят в Одессе» - ехидно прокомментировала его ипохондрию пополам с рефлексией внутренняя собеседница, давно уже странно молчавшая. – Впрочем, утешься тем, что хотя бы успеешь обнять всю свою братву, и сердечно попрощаться с друзьями. Они, между прочим, и в отличие от тебя, чёрствого сухаря, ни разу о них не вспомнившего, за тебя, козла, кулачки держали и сейчас готовы биться не на жизнь, а насмерть!».
Павел даже слегка опешил прослушав у себя в черепной коробке эту мысленную тираду. Подтверждавшую реальное существование внутри него совершенно автономной сущности. Сам бы он до такого никогда не додумался!
Однако пора было выходить и сдаваться первым. Может его пример хоть кому-нибудь поможет, хотя бы Андрею. За этого несчастного Вчерашнего Пацана с промытыми насквозь мозгами он, и правда, стал беспокоиться не на шутку. С чего бы это?


Глава двадцать пятая. Утро стрелецкой казни

Поначалу никто, разумеется, всерьёз драться не собирался. Да и с кем? С тремя сопливыми пацанами с малолетки? На потеху вконец охреневшей публики, состоявшей сплошь из свихнувшихся от скуки и безделья лахудр-чернокнижниц? Вот ещё! Что они, клоуны что ли! – Так решили между собой Монгол и Змей, выходя на небольшую лужайку в саду перед ведьминским особняком. По-быстрому вырубим этих уродов, и пойдём к себе, зализывать раны и решать, что делать дальше.
Такую они себе тактику придумали на ближайшее время.
Но что-то опять пошло не так. То ли ведьмы их сглазили, то ли правда рогатая Луна – дурной знак для доблестного спецназа, но когда Змей, шедший первым, с вертушки решил устранить Стремягу, не вовремя преградившего ему дорогу, как-то так получилось, что хорошо поставленный, и весьма эффектный удар ногой в голову, с разворота, провалился в пустоту. Стремяга ловко присел, сгруппировался, и в тот же миг срубил опытного бойца-рукопашника жёсткой подсечкой.
Змей, конечно же, не растерялся. И издевательских аплодисментов от рассевшихся вокруг мокрощелок даже не услышал. Он поймал взглядом противника, выгнув спину, прыжком поднялся на ноги, сделал пару шагов вперёд и атаковал серией прямых ударов в корпус и в голову. Хер с ней со зрелищностью, сейчас главное – положить их тут всех рядком, и пусть сушатся на солнышке.
И… снова фиаско. Вот это взбесило Змея окончательно. Ладно бы был достойный противник, с которым можно было провести красивый, показательный поединок, так ведь зэчара прокуренный! Непонятно в чём душа держится, а туда же!
И Змей внезапно понял, что теряет над собой контроль. Теперь он без устали молотил перед собой в белый свет как в копеечку. Но его мощные удары не достигали цели. Стремяга танцевал перед ним словно огромная цельная капля ртути, прищучить которую было абсолютно невозможно. А вокруг уже не смолкал девичий издевательский смех и отдельные скабрезные замечания.
В какой-то момент, совсем уж увлёкшись атакой, Змей раскрылся и налетел на прямой удар в переносицу. В глазах моментально вспыхнула молния, а тропический сад вокруг завертелся в каком-то диком калейдоскопе и номер Первый поплыл окончательно. Нужна была передышка, и Монгол тут же заменил его, ринувшись в атаку, словно тяжелый танк.
Так их учили с первых дней в спецназе – всегда быть готовым прикрыть товарища в момент ранения или контузии. Стремягу он возможно бы и одолел, тем более что был потяжелее Змея, и поопытнее его, особенно в рукопашном бою. Но тут на него ринулись сразу с двух сторон Кроха и Славик. И Монгол с изумлением заметил, что удары у парней получались молниеносными, а сами они двигались какими-то совершенно причудливыми траекториями, что сбивало его с толку и никак не давало сосредоточиться на основном противнике. В результате через полминуты такого беспорядочного молотилова он «потерял» дыхание, занервничал, и стал к стыду своему пропускать удары в голову. Такого просто не могло быть потому, что не могло быть никогда! Он воевал уже больше пяти лет, сам тренировал молодых бойцов, а тут внезапно понял, что может проиграть трём малолеткам, да ещё на глазах не скрывавших своего презрения ссыкух-ведьмачек, как он мысленно их сейчас называл. Это было немыслимо. Это было невозможно. Это был полный и окончательный разгром всего их общего дела.
В адреналиновой горячке Монгол сам не заметил, как впал в свой шаманский транс, всегда выручавший его в особо острых ситуациях, когда речь шла о его жизни и смерть уже вглядывалась в его глаза своими пустыми глазницами. Мир вокруг преобразился, стал многомерным и вневременным. И только тогда он понял, что сражается отнюдь не с тремя молодыми отморозками – со всех сторон в него летели ведьминские проклятья, оформляясь на лету в тусклые дымные искры, пробивающие сразу три уровня его защиты – ментальную, физическую и эмоциональную. Пришлось немного отступить, стараясь восстановить и залатать все свои невидимые постороннему глазу «дыры» а заодно и поднять чисто физическую форму. На это ушло ещё несколько секунд. Монгол завертелся на одном месте в бешеном шаманском боевом танце и с ужасом увидел, как поднялась со своего места одна из старших ведьм, имени которой он не знал, и подняв руку с зажатой в ней короткой «живой» плетью, послала в его сторону волнообразный удар-щелчок. Плеть в этот момент увеличилась в несколько раз, и её кончик высек из воздуха целый сноп разноцветных искр.
Он, конечно, попытался увернуться от такого подлого удара, но увы… Времени ему не хватило, и по спине полоснуло сразу десятком огненных когтей, разом распоровших кожу на лопатках и вдоль позвоночника. И это было ещё не всё! «Живая» колдовская плеть удлинилась ещё на метр, и следующий её удар пришёлся ему по ногам, отчего Монголу показалось, что сухожилия под коленями лопнули и торчат теперь рваными ошмётками. Это было, разумеется, иллюзией, но иллюзией настолько отчётливой и ощутимо реальной, что его организм запаниковал и ватой в ушах сигнализировал, что близится обморок.
На физическом уровне его колотили сразу трое остервенелых молодых волчонка. На ментальном два десятка злобных фурий жадно высасывали из него все его оставшиеся силы. А чудо-плётка теперь плясала по его пояснице, отдаваясь жуткой болью во всех внутренних органах. И как бы он мог этому противостоять? Никак. Монгол рухнул на колени, закрыв мокрое от пота лицо ладонями, и испустил предсмертный крик раненого зверя, прося передышки или пощады. Доротея Шентес ещё пару раз взмахнув плетью, остановила бойню.
Поляна огласилась рукоплесканиями и торжествующими вскриками молодых ведьм.
- Ты, кажется, хотел сажать нас на кол? – ледяным тоном поинтересовалась у Монгола мадам Азалия.
Шаман горестно покивал головой. Настроение у всех присутствующих резко поменялось. «Око за око» - прошелестело по рядам.
- Вот видишь, как твоя ненависть множится и распространяется по свету? – продолжила назидательный допрос директриса. – А ведь двадцать первый век на дворе! Нас продолжают сжигать живьём, а мы? Мы разве кого-нибудь казним в ответ? Кто-нибудь слышал, чтобы ведьмы кого-то казнили за прошедшие сто лет? Или двести? Да хотя бы и со времён инквизиции?
Гробовая тишина среди воспитанниц свидетельствовала, что никто ничего подобного не слышал и не припомнит.
- И что нам делать с такими, как ты, предлагающими всё более лютые пытки и казни для таких, как мы?
Монгол думал, что это чисто риторические вопросы, и потому молчал, лишь всё ниже опуская голову. Но Азалия ждала ответа.
- Мне повторить вопрос, или пусть это сделает Доротея?
Преподавательница теории и практики Тёмной материи лишь слегка щёлкнула своей животрепещущей плетью, и на плечах шамана появилась парочка рваных рубцов со свежим мясом. От неожиданной острой боли он заклокотал как подстреленный кречет.
- Пощадите! – заныл он.
- Так пощада или возмездие? – издевательски переспросила директриса у всех собравшихся.
- Возмездие! – хором ответили ведьмы.
- Но мы гуманны, и не сажаем на кол! – внезапно переходя на добродушный тон, сказала с улыбкой Азалия. – Для таких изуверов у нас существует добрый старый ведьмин фаллос. Принесите его!
На поляну вытащили уже давно заготовленный мощный деревянный фаллоимитатор, внешне исполненный как самый настоящий половой орган, со всеми анатомическими подробностями и прожилками. Пыточное устройство положили перед Монголом, чтобы он мог рассмотреть его во всех подробностях.
- Особая перекладина не позволяет наказываемому сесть на этот гуманный самотык настолько глубоко, чтобы повредить кишечник или другие внутренние органы. Но и соскочить с него невозможно. Так что у тебя, шаман, будет много времени, чтобы под собственным весом садиться на него, и привставать, напрягая ноги. Потом опять садиться… и привставать. И снова садиться и… В общем, и так далее! Ты понял, да?
Эту свою короткую речь мадам директриса произнесла с нескрываемым упоением, и настолько сладострастно улыбаясь, что Москвич, наблюдавший эту сцену с довольно близкого расстояния, сидя у ног Екатерины, почувствовал неподдельную тошноту. Он представил себе все те ощущения, которые предстоит испытать пленнику, и содрогнулся. А уж как долго здесь любят наказывать, он знал по собственному опыту…
- Что такое, Полиночка? – спросила его милфа, наклонившись и ущипнув Павла за ухо. – Ты вроде бы сочувствуешь Монголу?
Москвича бросило в дрожь при одной только мысли, что сейчас его заставят участвовать в осуществлении этого «гуманного» наказания.
- Не бойся милая! – успокоила его Екатерина. – Тебя я не заставлю пачкать ручки об этого гада. Его нанижут на шампур твои веселые подружки. А ты пока сделай-ка мне массаж ног! Мои ножки так по тебе соскучились!
Павел склонился перед ней, стараясь не слышать пакостной возни у себя за спиной и горестного крика так мерзко «опускаемого» шамана.
«Лучше бы мне было утонуть во время шторма» - подумал он, беря в руки горячую ступню женщины и привычно разминая её толстые, словно сосиски, пальчики.
- Язычко-ом! – благодушно уточнила милфа. – Я-зыч-ком!
- Остальных мятежников привязать к перекладинам, - совершенно безразличным тоном распорядилась мадам Азалия. – Мне кажется, мальчикам необходимо как следует просушиться на солнышке. А вы, девочки, - все на пляж! Шторм закончился, всем купаться и веселиться! Вечером устроим здесь небольшой пикничок. Будем жарить мясо!
С этими словами директриса послала шаману воздушный поцелуй и ушла в дом.

24.02.2024 в 01:34